Бытие 49
Иаков предрекает судьбу своих потомков.
1-2 В высоко-поэтической, боговдохновенной речи Иаков, минуя предстоящую его потомству жизнь в Египте, пророчески рисует картину будущей жизни каждого колена в Ханаане, причем в каждом случае выходит из индивидуальных качеств того или другого сына своего и обстоятельств жизни его, и затем переходит к будущности, то более близкой, то более отдаленной, его поколения — к «последним дням» (acharith hajamim, ep escatwn twn hmerwn; Vulg.. in diebus novissimis), что в отношении к важнейшему пункту пророчества Иакова — пророчеству об Иуде означает «не вообще будущее, но будущее завершительное, именно мессианское время завершения всего» (Кейль). Конечно, первое время по поселении Израиля в Ханаане и период судей образуют ближайшие пункты пророческого созерцания Иакова, но пророческая перспектива его далеко не ограничивается этими пределами, да и исторические черты означенного периода полны символического значения по отношению к отдаленному будущему истории спасения. Мессианский смысл выражению «в последние дни» принадлежит и другим библейским пророчествам (Ис 2:2; Иер 30:24; Иез 38:16; Дан 10:14; Ос 3:5; Мих 4:1; ср. Евр 1:1–2).
Вообще, в целом и многих частностях, пророчество Иакова является типом патриархальных благословений, облеченных в вдохновенную и поэтическую форму. Блаженный Феодорит на вопрос (вопр. на Быт 112): почему говорится, что Иаков благословляет детей, когда некоторых проклинает? — отвечает: «последние слова патриарха — не проклятия и не благословения, но предсказания».
3-4 В ст. 3-м говорится о тех преимуществах, естественных и признаваемых обычным древнееврейским правом, какие принадлежали Рувиму по рождению, — говорится с целью показать, «что нет никакой пользы от преимуществ природы, если они не сопровождаются совершенствами воли» (Иоанн Златоуст, Бес. 47:7–16); как первенец Иакова, он — воплощение цельной, неослабленной летами, силы отеческой (koach, LXX и Акила: iscuV mou; Vulg.: fortitudo mea), силы девственной (подобно неистощенной силе земли, 4:12). Это понятие восполняется затем синонимическим «начаток силы моей» (reschit oni), как совершенно точно передано в русской Библии и в каком смысле не раз в Библии употребляется это выражение, Втор 21:17; Пс 77:51; 104:36.
LXX передают ту же мысль, но более конкретно: arch teknwn (слав.: «начало чад»). Акила (kefalaion luphV), Симмах (arch odunhV) и Вульгата (principium doloris) в смысле болезни, страдания (как в 35:18), выражая мысль, что Рувим осквернением ложа отца, первый из своих братьев причинил горькую обиду и скорбь отцу. Но скорбь отцу первые причинили Симеон и Левий — кровавой резней в Сихеме (гл. 34), здесь же, по контексту речи по аналогии с Втор 21:17; Пс 77:51; 104:36, говорится о преимуществах первородства.
Продолжая речь об этом, Иаков, далее, называет Рувима «верхом достоинства и верхом могущества» (Vulg.: prior in donis, major in imperiis; Акила: praestans dignitate, praestans fortitudine, LXX, вероятно, иначе читали оригинальный текст, чем как в нынешнем, передав: sklhroV feresqai kai sklhroV auqadhV); по объяснению Таргумов Онкелоса и Ионафана, Мидрашей и блаженного Иеронима (ср. 1 Пар 5:1–2), этим обозначены принадлежавшие Рувиму по праву первородства:
1) двойное наследство;
2) власть священства или достоинств первосвященства;
3) царская власть;
первое, вместо него, досталось Иосифу, второе — Левию, третье — Иуде.
В ст. 4 указывается причина лишения Рувима первородства с его преимуществами: общее легкомыслие, безрассудство и самонадеянность (LXX: exubrisaV) Рувима (для значения евр. pachaz, ср. Суд 9:4; Иер 23:32), в чем Рувим уподобляется бурливой воде (ср. Иов 24:13–18), и в особенности — тяжкое оскорбление им имени отца осквернением его ложа (35:22); столь глубоко оскорбил Иакова гнусный факт невоздержности Рувима, которому впоследствии уподобился в этом столь же безрассудный Авессалом (2 Цар 16:22). «Не будешь преимуществовать» — это лишение прав первородства давало себя знать во всей последующей истории колена Рувимова, никогда не игравшего сколько-нибудь значительной роли в истории израильского народа.
Уже Моисей в благословении своем колену Рувимову (Втор 33:6) молитвенно желает ему лишь того, чтобы оно не вымерло. Девора обличает рувимлян в безучастном отношении к общенародному бедствию порабощения и освободительной войне (Суд 5:15–16). В последующее время колено Рувима одно из первых исчезает из истории.
5-6 Симеона и Левия Иаков нарочито называет братьями и предрекает им общую, одинаково неблагоприятную судьбу — вследствие сходства их нравственного облика и образа действий, по одинаково активному участию их в сихемском кровопролитии (гл. 34) и (по традиции) в продаже Иосифа (37 гл.).
Произвольно и неосновательно Болен и др. видели здесь олицетворение исторической жестокости обоих колен во время судей: история не знает таких фактов; скорее это относилось бы к колену Вениаминову (Суд 20–21), но о Вениамине (ст. 27) дается иное предсказание. Отсюда, а равно из исторической судьбы колена Левина (ст. 7) видно, как неудачна попытка некоторых новых библеистов понять все пророчество Иакова, как vaticinium ex eventu, как искусственное приурочение исторических судеб колен Израилевых к их родоначальникам, и отодвинуть редакцию пророчества во времена Давида и Соломона.
Еврейское mecherotheihem передано в русской Библии «мечи их». Слово mecherah — неизвестного значения, весьма неодинаково передаваемое переводами. Принятое русское чтение — одно из более вероятных: здесь еврейское слово сближается с греческим macaira. 6 ст.: о кровожадной жестокости Симеона и Левия Иаков говорит с таким же отвращением, как и о кровосмешении Рувима (ст. 4): душа Иакова (называемая далее его «славою» как в Пс 7:6 и др. местах) не имела никакого общения в кровожадных действиях Симеона и Рувима, которые при расправе в Сихеме не только вырезали мужское население города, но истребили или изуродовали (через перерезывание жил) скот сихемлян (ср. 2 Цар 8:4; Нав 11:6, 9; Vulg. — в переносном см. suffoderunt murum).
7 «Но проклинает (патриарх) не самих Симеона и Левия, а лукавые их страсти, гнев, ярость… Да и наказание их было только предречение» (блаженный Феодорит отв. на вопр. 112).
Разделение колен Симеона и Левия и рассеяние их между другими коленами было специфическим средством против преступного единомыслия их родоначальников. Пророчество на обоих коленах исполнилось с точностью, хотя неодинаковым образом, — во всем неблагоприятном значении только на колене Симеона. Оно быстро уменьшилось в числе за 40 лет странствования по пустыне, вскоре по выходе из Египта в нем было способных к войне 59 300 (Чис 1:23), а в конце означенного периода — лишь 22 000 (Чис 26:14). В Ханаане оно получило удел свой не самостоятельно, а в пределах Иудина колена (Нав 19:1, 9). Малозначительность его в общенародной жизни видна уже из того, что в благословении Моисея (Втор 33) оно совсем не упоминается. По иудейскому преданию, наибольшее число бедняков было в колене Симеона (Berech. r. Р. 98, 485).
На колене Левиином первоначально также сбылось грозное слово патриарха: оно не получило собственного удела при разделе Ханаана, а лишь 48 городов — в уделах разных колен (Нав 21 гл.). Но затем искреннее и ревностное служение Богу представителей этого колена, (см. напр., Исх 32:26, 29) сделало его избранным и священным коленом служителей Всевышнего при Его святилище (Чис 18:20–24 и др.): тогда проклятие рассеяния превратилось в благословение священного служения — учительства, богослужения и под. среди Израиля (Втор 32:9–11).
В последнем смысле «колено Левиино рассеяно по причине высокой чести, чтобы в каждом колене жили левиты и жрецы, и все приобретали от них пользу» (блаженный Феодорит). Возможно ли теперь, чтобы пророчество Иакова о Левии, столь неблагоприятное для него и его колена, могло произойти во времена Давида — Соломона, когда священное значение и высокое служение, а равно богоизбранность Левина колена были общепризнанны в Израиле? Появление в эти времена, вообще после Моисея, предполагаемой сатиры на колено Левиино и на другие было абсолютно немыслимо.
8-12 Рувим лишен первородства, Симеон и Левий — первородства и самостоятельности, 4-й сын Иуда в лице своего потомства получает и первое и последнее, вообще колено его — «царственное и из всех прочих колен самое могущественное» (блаженный Феодорит).
В целом «благословение, данное Иуде, таинственно: оно предзнаменовало все то, что относится ко Христу» (Иоанн Златоуст). Собственно мессианский смысл имеет, по общему признанию толкователей, средняя часть благословения Иуде — ст. 10; в двух предыдущих стихах (8 и 9) и 2-х последующих (11 и 12) раскрываются исторические черты земного могущества и благополучия Иудина колена, в которых, однако, можно усматривать и отобраз или прообраз моментов мессианских. 8–9 ст.: Иуда (Иегуда), с евр. = восхваленный (ср. слова Лии при рождении его, 29:35: «теперь-то я восхвалю Господа»), станет предметом хвалы и прославления своих братьев.
По Мидрашу, это значит, что все колена Израилевы впоследствии будут носить имя Иуды — будут называться иудеями. Славному имени Иуды соответствовать будут его доблесть, мужество, могущество: сила в борьбе с врагами и победе над ними, владычество над коленами Израилевыми (сыны отца, а не матери, как в 27:29: все родоначальники колен Израилевых, от всех 4 жен Иакова). И не в войне только страшно будет врагам колено Иудино: оно будет внушать всем страх почтения и в состоянии глубокого мира: как львенок, лев и особенно львица даже и спящая внушают человеку особый страх, так, подобно царю зверей, Иудино колено в разные эпохи истории по поселении в Ханаане было грозно хищническим племенам, окружавшим Израиля в Палестине.
Если во всей полноте развилось это могущество Иудина колена при Давиде, то уже и в пустыне оно было во главе всех колен (Чис 2:3), и первое же начало завоевание Ханаана (Суд 1:1–8). Гербом своим на военном знамени Иудино колено имело изображение льва. Во всей силе сравнение патриарха осуществилось в смерти Господа: «как лев и спящий страшен, так владычная смерть сделалась страшною и смерти, и диаволу… И слова: кто возбудит его? показывают неизреченное Его могущество. Ибо сам Себя воскресил…» (блаж. Феодорит, ср. Иоанн Златоуст, 718).
В первой половине ст. 10 колену или потомству Иудину в двух синонимических выражениях обещается верховная власть в Израиле — правительственная (schebet; LXX: arcwn, русск.: скипетр, ср. Чис 24:17; Ис 14:5; Зах 10:11) и законодательная, а также военная (mechoqeq; LXX: hgoumenoV; Vulg.: dux; слав.: вождь). Затем указывается предел этого господства — в смысле прекращения его или идеального завершения — в словах: ad ki jabo Schiloh, весьма неодинаково понимаемых толкователями всех времен и направлений.
Преобладающее толкование — и по древности, и по авторитетности его представителей, и по контексту идей и событий истории спасения — мессианское. Все различия в понимании приведенного выражения сводятся к неодинаковому толкованию слова Sсhiloh.
Из не мессианских толкований можно упомянуть то, которое видит в последнем имя города Ефремова колена — Силома (евр. Schiloh, напр. Нав 16:6; 18:1 и др., или schilo — Суд 21:21 и др.), где по завоевании Ханаана поставлена была скиния, и всю фразу передает: «пока не придут в Силом» — смысл очень ограничительный: гегемония Иуды была бы очень кратковременна, да и значение прихода евреев в Силом — проблематично.
Пророчески мессианское толкование, господствовавшее в иудейской синагоге, в древней христианской церкви и в ученом христианском богословии средневекового и нового периодов, представляет несколько видоизменений по различному пониманию Shiloh, при чем во всяком случае удерживается идея нового мессианского порядка жизни. Понимают Schiloh именно как абстрактное вместо конкретного — примиритель, князь мира (LXX: apokeimena autw; Акила: w apoceitai) или — прямо как конкретное: «сын его» (р. Кимхи); qui mitteudus est (Vulg.) и пр.
В Талмуде и Мидрашах Шило — одно из имен Мессии. Конец стиха «Ему покорность народов» всеми толкователями относится к Мессии, как затем весь стих 10, и, наконец, все пророчество об Иуде. «Это самый ясный признак пришествия Господа», — говорит блаженный Феодорит о словах ст. 10, — у иудеев оскудели не только цари, но и архиереи и пророки, в доказательство исполнения сего предсказания. Когда надлежало родиться Спасителю нашему, возобладали Иудеями цари иноплеменные, а сим указан Царь вечный — «чаяние языков» (отв. на вопр. 112).
«Дотоле Иудейские и князья из Иудеев будут продолжаться, пока придет Он» (Иоанн Златоуст, 718). Ст. 11–12 рисуют картину богатства территории колена Иудина произведениями земледелия и скотоводства: чрезвычайное обилие винограда (в том числе лучшего его сорта, т. н. сорек) и обилие стад и молока. Мидраши, Таргумы, святой Иоанн Златоуст, блаженный Феодорит придают и этим чертам мессианский смысл, для чего пророческие изображения (напр., Иоил 2:22) мессианских времен дают некоторое основание.
13-15 О судьбе племен двух последних сынов Иакова от Лии: Завулона и Иссахара (о младшем брате говорится почему-то раньше).
Завулонову колену обещается приморское (между Галилейским и Средиземным морями) положение, как источник его богатств (Втор 33:19); предел его назначается на западе до Сидона (о Тире не упомянуто: он возник значительно позже, ок. 1200 г. до Р. Хр., — доказательство древности пророчества). Никогда не достигая указанной границы (Нав 19:10 и д.), колено Завулоново жило главным образом участием в международной торговле.
Колену Иссахара обещается плодородная область, удобная для земледелия и скотоводства: эмблема его — крепкий осел, лежащий посреди загонов (таково более точное значение еврейского mischpetaim, русск.: протоке вод, слав.: пределы) — сравнение, ничего обидного не заключающее (восточный осел красивее европейского), но все же характеризующее излишнюю привязанность колена Иссахара к земледелию и скотоводству, полную апатию его к военной и политической деятельности, его предпочтение рабства войне. Подробное описание области обоих колен дает Иосиф Флавий (Иуд. война, кн. III гл. 3, §§ 1–2).
16-18 Колену Дана, сына Иакова от наложницы, усвояется равное право с племенами сыновей от Лии и Рахили (то же имеет силу о Гадовом, Асировом и Неффалимовом): оно будет судить (jaden — намек на значение Dan), т. е. управляться самостоятельно и даже влиять на жизнь др. колен, подобно всякому др. колену.
Таргум Онкел., Мидраш и мн. древние и новые толкователи видят здесь указание на данитянина Самсона. Врагов своих колено Даново будет побеждать не столько в открытой борьбе (как Иудино, олицетворяемое в образе льва), сколько тайными засадами и вообще хитростью — свойствами, отличающими в животном царстве змей: «Дан будет змеем и аспидом» (ст. 17). Эти непривлекательные черты племени Данова, исторические данные для пояснения которых с точностью не могут быть указаны (Таргумы и Мидр. относили эти качества к Самсону, др. толкователи к данитянам, захватившем Лаис, Суд 18), и неупоминание о колене Дана в Апокалипсисе в речи о запечатленных в каждом колене Израилевом (гл. 2) дали основание для предположения многих святых отцов и учителей Церкви, что из колена Данова произойдет антихрист. По мнению блаженного Феодорита, «Дух Божий, предрекший через патриарха о Спасителе нашем, в сем предречении говорит и об антихристе» (отв. на вопр. 112).
Молитвенное воззвание Иакова в ст. 18 имеет или частное отношение к пророчеству о Дане — скорбя о будущем отпадении данитян от веры и благочестия, Иаков поручает их заступлению Божию, или ко всем вообще коленам — с мыслью низвести на них благословение Божье. Восклицание это образует переход от первой группы, в которой главная и центральная фигура — Иуда и его колено, ко второй, где главное значение принадлежит потомству Иосифа, и заключает в себе моление о взаимном мире племен Иуды и Иосифа. Может быть, воззвание это — просто молитвенный вздох умирающего патриарха.
19 19, 20 и 21, содержащие пророчества о Гаде, Асире и Неффалиме, образуют введение к пророчеству об Иосифе. Гад, изображение боевого положения которого связывается здесь с этимологией его имени (иной в сравн. с 30:11), обитавшей в Галааде, подвергался постоянным набегам арабских кочевых племен (Суд 10:7–8; 1 Пар 5:18–19 и др.), но их дикие орды всегда находили с его стороны готовый отпор, хотя бы только в виде партизанских преследований («по пятам»). Иеффай был гадитянин (Суд 11:1).
20 Асиру обещается чрезвычайное плодородие почвы, обилие хлеба и пряностей, которые будут в употреблении и для царского стола (ср. Втор 33:24–25). Действительно, территория Асира между Кармилом и Ливаном на границе с Финикией была плодоноснейшей в Палестине местностью, и произведения ее доставлялись ко двору царей израильских и финикийских.
21 Обычное чтение еврейского масоретского текста и переводов: «Неффалим — стройная лань; он говорит прекрасные изречения» (Акила: ElafoV apestalmenoV o didouV callonhn), в чем толкователи усматривают намек на Варака из племени Неффалимова и вызванную его подвигами песнь Деворы (Суд 4–5), в дальнейшем смысле — на начало евангельской проповеди в земле Неффалима (Ис 9:1; Мф 4:15) — Галилее, откуда вышли и все апостолы. По чтению LXX (принятому в слав. и русск.): stelecoV aneimenon, epididouV en tw genhmati kalloV «теревинф рослый, распускающей прекрасные ветви»; значение менее ясно, и (по блаженному Феодориту «приращение потомства») сравнение может быть рассматриваемо тогда, как переход к благословению Иосифа.
22-26 Если в величественном благословении Иуде говорило божество, внушение Иакову, то теперь, в благословении любимца Иосифа, уже раз благословенного им в лице сынов, проявляется привязанность сердца Иакова к Иосифу. Особенно изящная форма, в которой выражено это благословение, которым, однако, Иаков не возвышает Иосифа над Иудой и не уделяет первому обещанных последнему высоких духовных благ, а блага главным образом материальные, объясняется исключительным положением Иосифа между братьями, как благодетеля их и «князя» (ст. 26). Иосиф здесь является:
1) плодоносным деревом (евр. porat — намек на имя Ефрем: повторение — указание на 2 колена от Иосифа), простирающим свои ветви и над истиной — над своими и чужими, евреями и египтянами (ст. 22),
2) при всех бедствиях (лично пережитых Иосифом и предстоящих его коленам, особенно Манассиину, из которого, напр., был Гедеон) несокрушимой твердыней, укрепляемой тем же пастырем-Богом, который с Иаковом (48:15); по некоторым, здесь — пророчество об ефремлянине Иисусе Навине;
3) любимцем отца, который преподает ему благословения: а) небесные свыше, т. е. росу и дождь (ср. 27:28); б) благословения бездны — почвы, орошаемой водами; в) благословения сосцов и утроб — обилие молока и скота (ст. 25);
4) князем (nazir «коронованный») между братьями — лично и в потомстве (дарственное Ефремово колено, ст. 26).
27 Вениаминову колену предрекается воинственность и некоторая дикость нрава (доказательство — известный случай с левитом в Гиве, Суд 20). Из него происходили Аод (Суд 3), Саул, впоследствии Апостол Павел.
28 Нарочито замечается, что обетования относятся и к потомству. Ст. 29–30, составляющие повторение (47:29–31) завещания Иосифу, сообщают последнее распоряжение Иакова и смерть его.