Иов 31
Третья речь Иова к друзьям. 1-40. Иов наказан беспричинно и незаслуженно, так как в прежней своей жизни представлял образец возможной для человека чистоты в нравственном и религиозном отношениях.
1. Прежде всего Иов был настолько целомудрен, что избегал прелюбодейных помыслов. Он условился с глазами ("завет положил"), через посредство которых проникает в душу развращение (Быт III:6; Притч XXIII:33), не бросать нечистых взоров на девицу (Притч VI:25; Сир IX:5, 8).
2-4. Побуждением подавлять грех в зародыше служила мысль о наказании ("участь", "наследие"; ср. XX:29; XXVII:13) за нецеломудрие (Быт XXXIX:9), которое при представлении о Боге, как всеведущем Судии (ст. 4; ср. Пс CXXXVIII:2), являлось неизбежным.
5-6. Иову чужда была далее неправда в виде скрытой, замаскированной лжи (евр. "шаве"; ср. XI:11; синодальное - "суета") и обмана (евр. "мирма"). Подобных пороков не может усмотреть за ним самый беспристрастный суд ("пусть взвесят на весах"; ср. Дан V:27); он выйдет с него непорочным (ср. I:1; II:3).
7-8. За уклонение от пути указанной Богом правды (XXIII:11), начинающееся с пожелания глаз (Быт III:6; 1 Ин II:16), увлекающих душу на путь греха (Притч XXIII:33), которая в свою очередь воздействует на руки, заставляя их осквернить себя чем-нибудь нечистым ("пристало к рукам моим"; ср. Втор XIII:18), в данном случае приобретением чужой собственности, Иов готов понести заслуженное наказание. Его посевами должен воспользоваться другой (ст. 8: ср. V:5; Лев XXVI:16; Втор XXVIII:30 и д. ), а все вообще принадлежавшие ему произведения земли должны быть истреблены. Синодальное выражение "отрасли" передает еврейское слово "цеецаим", которое означает, во-первых, "потомки" (V:25; XXI:8; XXVII:14), во-вторых, "произведения земли" (Ис XXXIV:1; XLII:5). Судя по контексту, здесь оно употреблено в последнем смысле.
9-10. Избегавший прелюбодейных помыслов (ст. I), Иов тем более не виновен в самом прелюбодеянии. Его сердце не прельщалось женою ближнего и он не изыскивал хитрых средств ("строил ковы"; ср. Притч VII:7), чтобы осквернить его семейный очаг. Наказанием за это должна была служить утрата собственной жены, превращение ее в рабыню - наложницу другого: "мелет на другого" (ср. Исх XI:5; Ис XLVII:2).
11-12. Неизбежность такого наказания объясняется тем, что прелюбодеяние - преступление (евр. "зимма" - грех плоти; Лев XVIII:17; XIX:29), подлежащее возмездию по суду Бога (Лев XX:10). По своим последствиям оно - всепожирающий, не знающий границ ("поядающий до истребления", - до "аваддона"; ср. XXVI:6) огонь (ср. Притч VI:26-9; Сир IX:9), сопровождающийся расстройством всего достояния прелюбодея (Притч V:9; VI:35).
13-15. Иов никогда не злоупотреблял правами сильного по отношению к своим слугам и служанкам, - не отказывал им в справедливом суде. Побуждением к этому служила боязнь божественного наказания. При всем своем неравенстве, различии в положении, господин и слуга - одинаковые творения Божии, а дети одного Отца небесного, братья между собою (Мал II:10; Еф VI:9). И Бог не оставил бы без отмщения обидчика своих детей.
16-20. Не отказывая в помощи разного рода нуждающимся (ср. XXII:7), не истощая терпения просящей о помощи вдовы несбыточными обещаниями ("томить глаза"; ср. 1 Цар II:33), Иов был покровителем сирот, вдов и бедных. С первыми он делился хлебом, являлся их отцом, вторым с самого раннего периода своей жизни заменял сына и третьих согревал от холода, доставляя одежду (ср. XXIX:13).
21. Тем более Иов не был притеснителем сирот ("поднимать руку"; ср. Ис X:32; XI:15; XIX:16; Зах II:13), хотя и мог это делать, надеясь на безнаказанность со стороны судей ("когда видел помощь себе у ворот"; ср. XXIX:7), у которых пользовался влиянием (Ibid., ст. 8 и д. ).
22. Насильник, пусть он лишится органа насилия, - руки.
23. Насилие было для Иова невозможно: от него удерживался он страхом пред величием Божиим.
24-25. Щедрый благотворитель (ст. 17-20), Иов был чужд корыстолюбия, не считал земные сокровища величайшим благом, основою своего благосостояния (ср. XXII:25; Пс LXI:11; 1 Тим VI:17). Поэтому ему была несвойственна радость при умножении богатств.
26-27. Чуждый служению золоту (Кол III:5), Иов тем более не может быть обвиняем в настоящем идолопоклонстве, поклонении сияющим, как золото и серебро, солнцу и луне. Он "не прельщался" (ср. Втор IV:19; XI:16) их величественным видом и в знак почтения к ним "не целовал руки своей". "Целование руки" - знак почитания у древних. Лукиан представляет индийцев, поклоняющихся солнцу, thn ceϊra kusanteV peri orchsewV... Inter adorandum, - замечает Плиний, - dexteram ad osculum referimus.
28. Обоготворение твари, перенесение на нее тех почестей, которые должны быть воздаваемы только одному Богу, является отречением от Него, подлежащим наказанию преступлением (ср. Втор IV:24; VI:15; Нав XXIV:19; Ис XIII:3; XLVIII:11).
29-30. Верхом добродетелей Иова было доброжелательство по отношению к врагам, исключавшее злорадство при виде их несчастий (Притч XXIV:17) и пожелание зла при виде благоденствия. Всего этого, особенно призывания на недруга смерти (ст. 30), он избегал, как греха.
31-32. Доброжелательство к врагам было проявлением свойственного Иову человеколюбия, простиравшегося на совершенно чуждых ему лиц (странников) и выражавшегося в широком гостеприимстве. Свидетелями этого являются "люди шатра его", - слуги, говорящие, что не было человека, который бы не насытился от его блюд.
33-34. Благочестие и нравственность Иова не были показными. Если бы он, в действительности порочный, скрывал, как Адам (евр. "кеадам"; синод, "человек"), свои проступки (Быт III:12), то боязнь быть обличенным, вызвать презрение сограждан заставила бы его скрываться, не позволила бы выйти за двери своего шатра (ср. Быт III:8-10). Но он пользовался почетом и уважением, принимал участие в решении общественных дел (XXIX:7-10, 21-25), следовательно, ему было чуждо лицемерие.
35. Защитительная речь Иова относится ко всему ранее им сказанному о своей невинности, как скрепляющая, удостоверяющая письмо подпись. "Вот мое желание" = еврейскому: "ген тавп", - "вот мой тав", последняя буква еврейского алфавита, употребляемая для засвидетельствования чего-нибудь (Иез IX:4). Представив доказательства своей невинности, Иов желает, чтобы его соперник, т. е. Бог, явился на суд с ним с обвинительным документом. Вместо: "чтобы защитник мой составил запись", буквально с еврейского должно перевести: "и пусть соперник мой напишет свою обвинительную запись".
36. В сознании своей правоты Иов не может допустить мысли, чтобы эта "обвинительная запись" доказала его виновность. Наоборот, она послужила бы свидетельством его невинности: восстановила бы его достоинство ("носил на плечах"; ср. Ис IX:5) и честь ("возлагал бы ее, как венец"; ср. Зах VI:11).
37. Поэтому Иов отвечал бы Богу, не как робкий, трепещущий при мысли о наказании Адам, а как князь, т. е. смело и безбоязненно ("приблизился к Нему, как князь").
38-40. Если все сказанное Иовом неверно, если он величайший грешник, наказания которого требует неодушевленная природа (XX:27; Авв II:11 и д. ), - истощенная его жадностью почва (ср. Пс LXIV:11); если он делал невыносимою жизнь ее прежних владельцев (ср. XXII:8), то пусть на него во всей силе падет проклятие, поразившее первого человека (ст. 40; ср. Быт III:18). Пусть он будет, подобно ему, отвергнут Богом.