ДУХОВНОЕ ДУХОВНЫМ

Иов 36

Четвертая речь Елиуя. 1-33. Бог поражает человека страданиями, чтобы предохранить от греха и побудить к покаянию.

2. Молчание Иова дает Елиую повод обратиться к нему с просьбою о продлении его, так как он имеет сказать в защиту Бога еще нечто иное, более лучшее ранее им сказанного.

3-4. Новые рассуждения Елиуя заимствуются из отдаленной области, - из действий Творца в истории человечества и природе ("издалека" = евр. "лемерахок", ср. XXXIX:29; Ис XXXVII:26) и, отличаясь безусловною справедливостью, всецело соответствуют своему назначению оправдать Бога.

5. В буквальном переводе с еврейского данный стих должен читаться так: "Бог могуществен и не презирает никого. Он могуществен силою сердца". Принимая во внимание заявление Иова, что божественное всемогущество переходит в произвол, нарушающий требования правды (IX:4-12), Елиуй утверждает, что при всем своем всемогуществе Бог не попирает ничьих прав, - "не презирает никого". Причина и объяснение этого в том, что Его могущество - чисто духовное: "Он могуществен силою сердца", т. е. разума. В силу этого он обладает способностью различить правду от несправедливости и водворить повсюду мудрый порядок (ср. XII:13).

6-15. Примеры беспристрастного правосудия из истории человечества.

6-7. Обладая полнотою духовных сил, Бог и среди людей поддерживает духовное совершенство: не допускает торжества зла (ст. 6; ср. XXXIV:19) и охраняет добро, - "не отвращает очей" ("праведников посаждает на престол" ср. 1 Цар II:8; Пс СXII:7-8; СXXXI:12).

8-10. Не нарушается Божественное Правосудие и страданиями праведников, будут ли это цепи в буквальном смысле, - превращение прежних царей в узников, или же всякого рода бедствия ("узы бедствий" - ср XIII:27; Ис XXVIII:22, Пс CVI:10 и д. ). Они вызываются впадением праведников в грех, несмотря на божественные предостережения ("потому что умножились", буквально: "потому что они поступали гордо" ср. Иез XXXIII:13, 18), и направляются к исправлению, - просветлению рассудка и совести ("открывает ухо", ср. XXXIII:10) и укреплению воли ("отстали от нечестия", евр. "овен" = ничтожество, грех слабости; ср. XIII:10; 1 Ин I:9).

11-12. Двоякий результат страданий: раскаяние возвращает впавшему в грех прежнее благополучие (ср. Ис I:19; Иез XXXIII:14-16), а при нераскаянности бедствия доводят человека до гибели (Иез XXXIII:13; Ис I:20), он умирает "в неразумии", - греховности (по кн. Притчей, глупость - синоним нечестия, греховности).

13-14. В то время как в согрешившем праведнике несчастья могут возбудить раскаяние, нечестивых (синодальное "лицемеры") они приводят в состояние ожесточения, раздражения (ср. V:2), при котором не может быть молитвенного обращения к Богу. В наказание за это они умирают в юности (ср. V:26) и проводят такую же позорную жизнь, как "кедешим" ("effeminati" Vulg. ), - официальные блудники, посвятившие себя гнусному служению в честь языческих богов (Втор XXIII:18; 3 Цар XIV:24; XV:22; XXII:47).

15-16. Применение сказанного к Иову. Спасая страждущего праведника, Господь подобным же образом поступил бы и с раскаявшимся Иовом: избавил бы от бедствий ("вывел бы из стеснения на простор", ср. Пс IV:2; XVII:20; CXVII:5; CXVIII:45) и возвратил бы прежнее счастье, богатство: "поставляемое на стол твой было бы наполнено туком" (ср. Пс XXI:27; XXII:5; Притч IX:2).

17-18. Сомнение в исполнимости только что сказанного. Ввиду греховного настроения Иова ("преисполнен суждениями нечестивых", ср. XXXIV:7), проявляющегося в нечестивых речах, которые навлекают божественный гнев ("суждение и осуждение близки"), Елиуй сомневается в исполнимости своих обещаний и потому предостерегает Иова от излишней раздражительности, могущей привести к оскорблению Бога, "Пусть гнев не вовлечет тебя в оскорбление" (буквальный перевод первой половины 1 в ст. ; ср. ст. 13; XXXIV:37), и советует терпеливо переносить страдания, которыми он может искупить себя ("пусть величие выкупа не отвращает тебя от раскаяния", - вторая половина 18 ст. ).

19. Неудовлетворительность синодального чтения доказывается упоминанием о богатствах, которые Иов готов предложить в качестве выкупа. Все его имущество погибло, следовательно, не может быть и речи о нем, как существующем. Правильным чтением данного стиха признается следующее: "твои вопли выведут ли тебя из несчастия, а равно и все усилия твоего могущества?" Побуждением последовать совету Елиуя (ст. 18) является бесполезность в деле избавления от несчастия воплей Иова (ср. XIX:7), а равно и обращения к силе (ср. IX:19). Спасти Иова может лишь тот путь раскаяния, смирения пред Богом, который указывается его другом.

20. К числу таких воплей принадлежит неоднократное страстное ("не желай", буквально "не вздыхай"; ср. VII:2) требование "ночи", т. е. божественного суда (XXXIV:20, 25; XXXV:10; ср. XIII:18 и д. ; XVI:21; XXIII:3 и д. ) В деле оправдания Иова оно бесполезно, так как эта "ночь", суд кончается гибелью целых народов ("истребляются", буквально - "уносятся, как прах", ср. Пс I:4; Ис V:26); уцелеют ли же в это время отдельные личности?

21. Противополагая "нечестию" "страдание", Елиуй, очевидно, разумеет под первым ропот на Бога, нетерпеливое перенесение бедствий. Ввиду бесполезности, даже явного вреда от подобного настроения он еще раз и советует Иову прекратить его, смириться пред правосудным Богом.

22-33. Явления видимой природы, - откровение божественного всемогущества и премудрости, - как доказательство Божественного Правосудия. Введением в этот новый ряд мыслей служат ст. 22-25, из которых первый начинается в качестве начала нового отдела выражением "вот" (ср. ст. 5).

22. Бог - всемогущий, верховный правитель, и потому Его нельзя упрекнуть ни в одном из действий (ср. XXXIV:17-18). Еврейские "море", передаваемое в синодальном тексте, равно в Таргуме, Пешито и у новейших гебраистов, - Делича и др., выражением "наставник", следует, кажется, по смыслу самого стиха перевести словом "правитель", "bunaothV" - LXX.

23. В качестве верховного правителя Бог не нуждается в постороннем руководительстве ("кто укажет", точнее - "кто Ему предписал пути Его"? ср. XXXIV:13, 33), и Его действия, определяемые исключительно личным всесовершенным сознанием и волею, не подлежат обвинению в несправедливости.

24-25. Всесовершенные по характеру они должны вызывать со стороны Иова не порицание, осуждение (ср. XII:15), а восхваление. Свою хвалебную песнь он обязан присоединить к таковым же песнопениям (Пс CIII:33) других людей ("дела, которые воспеты другими людьми", вместо неправильного синодального: "дела, которые люди видят"), видящих дела Божии "издали", смотрящих на них с почтением.

26. Чувство подобного рода вызывается прежде всего неисследимостью существа Божия, а отсюда и дел божественных, что объясняется в свою очередь Его вечностью. Вечный, он не может быть постигнут ограниченным умом человека.

27. Показателями величия Божия, - мудрости и всемогущества, служит атмосферическое явление дождя. Бог "собирает", буквально "привлекает" (евр. "йегара"; ср. XV:8) "капли воды". Силою Его всемогущества и премудрости носящиеся над земною поверхностью испарения поднимаются вверх, превращаются здесь в капли и падают на землю в виде дождя "при Его паре" (евр. "леедо", ср. Быт II:6; синодальное "во множестве"), т. е. в то время, когда воздушное пространство наполнено созданным Богом паром. В дождь превращаются не все испарения, а только часть их; он дается облаками, изливающими воду на пользу людей.

29. Величие Божие сказывается далее в том способе, которым распростираются (ср. Пс CIII:2; CIV:29; Иез XXVII:7) в атмосферических областях облака, и в происходящем же среди тех же облаков ("шатер", ср. Пс XVII:12) громе.

30. Дающий знать о Себе этим последним, Бог распоряжается также молнией, которая во время грозы прорезывает облака и освещает океан до самых "корней его", до самой глубины.

31. Из своего жилища Бог является как в роли судьи, так и в положении благодетеля, дает дождь, поддерживает растительность и тем поставляет пищу.

32-33. Свой суд Он осуществляет при посредстве повинующейся Ему молнии, направляя ее против Своих врагов (ср. Пс X:6; XVII:14 и д. ; Прем XIX:12), а страшную силу суда сознают даже неразумные животные, - намек на их беспокойство перед наступлением грозы.